Слушать аудиокнигу "святой силуан афонский - житие и творения" онлайн
«Он хоть очень просто, но как-то смело и дерзновенно говорил о молитве и о Боге, как о родном Отце, – вспоминал о преподобном Силуане один схимонах. – Я, бывало, останавливал его и говорил: «Перестань, отец»… Мне казалось, что он потерял страх Божий…Так вот скрыл от меня…Уж очень был он простой. Я только теперь понял всю ошибку… Он пришел в меру святых отцов».
Жил на рубеже 19-20 веков, сохранились его прижизненные фотографии. Это был обыкновенный крестьянин, закончивший только два класса сельской школы, живший, как все – работал, гулял с девушками, дрался, однажды даже чуть не убил человека, служил в армии. А в 26 лет уехал на Афон, чтобы остаться там до самой смерти.
Кто-то из святых известен милосердием, кто-то даром слова… Преподобного Силуана помнят за то, что он любил Бога на пределе человеческих сил и тосковал о Нем. «Тоскует душа моя по Тебе, Господи, и слезно ищу Тебя», – нередко так он прерывал свои записи. К нему тянулись необразованные и образованные, миряне и священники, и всегда оставались под впечатлением от этого человека.
Подвижник умер в 1938 году, после болезни. Умер так тихо, что этого не заметили те, кто лежал рядом с ним в больнице. У нас остались его поучения, молитвы, псалмы и биография, которую написал его близкий друг, основатель православного монастыря в Англии.
Встреча с атеистом
На Семена, будущего старца Силуана, повлияла в самом детстве… встреча с атеистом. К ним в дом пришел один книгоноша, его усадили за стол, стали угощать. А тот принялся доказывать, что Христос – человек, и вообще Бога нет. Когда он ушел, 5-летний Семен спросил у отца: «Ты учишь меня молиться, а этот человек сказал, что Бога нет», на что отец ответил: «Я думал, что он умный человек, а он оказался дураком. Не слушай его». Но Семена этот ответ не удовлетворил, он решил: «Когда вырасту, то пойду по всей земле искать Бога».
Уже будучи молодым человеком, он услышал рассказ женщины, вернувшейся с богомолья. Она говорила о святом Иоанне Сезеновском, и некоторые слушатели подтвердили, что это святой действительно творил чудеса. Услышав эту беседу, Семен подумал: «Если он святой, значит, мне незачем ходить по всей земле искать Бога – Он с нами».
«Как счастливы мы, христиане: КАКОГО Бога мы имеем!Жалко тех людей, которые не знают Бога…О братья, прошу вас и умоляю от лица Божия милосердия, веруйте в Евангелие и во свидетельство Святой Церкви, и вы еще на земле вкусите райское блаженство. Ведь Царство Божие – внутри нас, любовь Божия дает душе рай. Многие князья и владыки, познав любовь Божию, оставили свои престолы. И это понятно, потому что любовь Божия горяча: она до слез услаждает душу благодатью Святого Духа, и ничто земное не может сравниться с ней».
Отец
Преподобный Силуан говорил, что он, будучи монахом, не вырос в меру своего отца, простого неграмотного крестьянина: никогда он не видел отца в раздражении или гневе, тот всегда был терпеливый, кроткий, спокойный. Однажды во время жатвы Семену выпало готовить обед, чтобы потом отнести его в поле отцу и братьям: наварил свинины, забыв о том, что была пятница, постный день.
Обед семья съела, и никто не сказал ни слова. Только через полгода отец с улыбкой напомнил об этом сыну: «Помнишь, сынок, как ты в поле накормил меня свининой? А ведь была пятница. Ты знаешь, я ел ее тогда как стерву». «Что ж ты не сказал?» – удивился Семен. «Я не хотел тебя смутить», – ответил его отец.
А когда молодой Семен согрешил с девушкой из их села, на следующее утро его привели в трепет и устыдили не упреки, а тихие слова отца: «Где ты был ночью, сынок? Болело сердце мое…»
«Знал я одного мальчика. Вид его был ангельский; смиренный, совестливый, кроткий; личико белое с румянцем; глазки светлые, голубые, и добрые и спокойные. Но когда он подрос, то стал жить нечисто и потерял благодать Божию; и когда ему было лет тридцать, то стал он похож и на человека, и на беса, и на зверя, и на разбойника, и весь вид его был скаредный и страшный.
Знал я также одну девицу очень большой красоты, с лицом светлым и приятным, так что многие завидовали ее красоте. Но грехами потеряла она благодать, и стало скверно смотреть на нее.
Но видел я и другое. Видел я людей, которые пришли в монахи с лицами, искаженными от грехов и страстей, но от покаяния и благочестивой жизни они изменились и стали очень благообразными. Еще дал мне Господь увидеть на Старом Русике во время исповеди иеромонаха-духовника во образе Христа. Он стоял в исповедальне невыразимо сияющий, и хотя он был весь белый от седины, лицо его было прекрасным и юным, как у мальчика.
Подобным образом видел я одного епископа во время Литургии. Видел я также , который от природы был обыкновенный по виду человек, но от благодати Божией лицо его было благолепно, как у ангела, и хотелось на него смотреть. Так грех искажает человека, а благодать красит его».
Прощенный убийца
Семен был человеком огромной силы. Но в один из вечеров она чуть не стала причиной убийства. Как рассказывал сам старец, на улице с ним, молодым крестьянином, стал задираться один мужик, сапожник, и Семен сначала думал уступить нахалу. Но потом решил не позориться перед девушками села – все высыпали в тот вечер на улицу – и сильно ударил драчуна в грудь. Тот отлетел, упал навзничь, и изо рта у него потекла кровь…
К счастью, сапожник выжил, но Семен тогда сильно испугался. Этот случай он вспомнил позже: увидев, как в какой-то праздник его односельчанин играл на гармошке и плясал, хотя недавно вернулся из тюрьмы, где сидел за убийство. Семен спросил его: «Как ты можешь плясать, ты же человека убил в пьяной драке?» А тот ответил: «Когда я был в остроге, то много молился Богу, чтобы простил меня, и Бог простил, потому я теперь спокойно играю». Тогда будущий подвижник стал понимать, что такое прощение и милосердие Бога.
«Я жалею, плачу и рыдаю о людях. Многие думают: я много нагрешил – убивал, грабил, насиловал, клеветал, распутничал и многое другое делал, и от стыда не идут на покаяние. Но они забывают, что все грехи их пред Богом, что капля в море».
Христос
Поступивший в монастырь будущий преподобный был наивен и неподготовлен. Он много молился, но помыслы говорили ему: «Вот ты молишься, хорошо, может быть, ты спасешься. А что если в раю ты не увидишь ни матери, ни отца, ни сестер, ни братьев? Не будет тебе там никакой радости».
Однажды келлия монаха наполнилась светом, пронизывающим его насквозь, и он услышал: «Прими – это благодать». Но вместо радости он испытал смущение и не знал, что и думать. После этого ему трудно было по-прежнему молиться, однажды он даже расхохотался во время молитвы, правда, тут же сильно ударил себя кулаком по лбу, чтобы прийти в себя. И тогда понял, что явление света не имело отношения к Богу…
Он стал видеть бесов и по наивности разговаривал с ними, «как с людьми». Одни говорили ему: «Ты уже спасен!», другие: «Ты не спасешься». Когда он спросил, почему они сообщают разное, услышал насмешливый ответ: «Мы никогда правды не говорим».
Молодой монах мучился от всего, что с ним происходило, молился, но силы его таяли. Однажды он в отчаянии подумал, сидя у себя в келии: «Бога умолить невозможно». И почувствовал полную оставленность… Через час в состоянии страшной тоски он все-таки пошел на богослужение. И там, рассказывает старец, ему явился живой Христос… Это был момент, перевернувший жизнь преподобного и сделавшего всю ее стремлением к Богу.
«Господь не такой, как мы. Он весьма кроток, и милостив, и благ, и когда душа узнает Его, то удивляется без конца и говорит: Ах, какой у нас Господь!… Грешная душа, которая не знает Господа, боится смерти, думает, что Господь не простит ей грехов ее. Но это потому, что душа не знает Господа и как много Он нас любит. А если бы знали люди, то ни один человек не отчаялся бы… Господь Сам есть одна Любовь…»
Академик
«Газеты пишут не о людях, а о событиях, и то неверно; они приводят ум в смущение, и правды из них все равно не узнаешь, а молитва очищает ум, и он лучше видит все», – говорил отец Силуан, который не интересовался внешней жизнью и ее новостями. Он имел только два класса школы за плечами, восполняя недостаток образования постоянным чтением Писания и творениями святых отцов, однако к нему приезжали советоваться и епископы, и представители интеллигенции.
Однажды приехал некий иностранец, который был настолько поражен встречей со старцем, что решил некоторое время пожить в монастыре. Один из монахов, образованный и начитанный, не выдержал и спросил гостя: «Не понимаю, почему вы, академики, ученые, ходите к этому безграмотному мужику?» «Чтобы понять отца Силуана, надо быть академиком», – ответил иностранец.
«Всегда надо молиться, чтобы Господь вразумил, что надо сделать, и Господь не оставит нас заблуждаться… Преподобный Серафим Саровский сказал: «Когда я говорил от своего ума, то бывали ошибки»… Итак, Господь всеведущ, нам же всем, кто бы ни был, надо молиться Богу о вразумлении и спрашивать духовного отца, чтобы не было ошибок».
Любовь
«Брат наш есть жизнь наша», – говорил старец Силуан. Он искренне почитал людей, никогда ни над кем не насмехался, не подшучивал, был очень простой в общении, мягкий, но в то же время – человек несгибаемой воли, мужества, твердый там, где твердость была необходима.
Однажды к нему на беседу пришел монах-пустынник. Речь зашла о безбожниках, и пустынник говорил: «Бог накажет всех их! Они будут гореть в вечном огне». На это отец Силуан ответил с волнением: «Ну, скажи мне, пожалуйста, если посадят тебя в рай и ты будешь оттуда видеть, как кто-то горит в адском огне, будешь ли ты покоен?» «А что поделаешь, сами виноваты», – сказал монах. «Любовь не может этого понести… – печально сказал преподобный. – Нужно молиться за всех».
«Молись просто, как дитя, и Господь услышит твою молитву, ибо Господь наш настолько милостивый Отец, что мы ни понять, ни вообразить этого не можем, и только Дух Святой открывает нам Его великую любовь…»
«Молю Тебя, милостивый Господи, да познают Тебя Духом Святым все народы земли».
| Силуан Афонский | |
| Имя в миру: |
Семён Иванович Анто?нов |
|---|---|
| Рождение: |
1866 год(1866
)
|
| Смерть: | |
| Почитается: |
в Православной церкви |
| Канонизирован: | |
| В лике: |
преподобных |
| День памяти: | |
Силуа?н Афо?нский (в миру - Семён Иванович Анто?нов ; 1866, село Шовское, Шовская волость, Лебедянский уезд, Тамбовская губерния - 11 (24) сентября 1938, Афон) - монах Константинопольского Патриархата русского происхождения, подвизался на Афоне. Почитается в Православной Церкви как святой в лике преподобных, память совершается 11 сентября (по юлианскому календарю).
Биография
Родился в семье крестьян Тамбовской губернии, Лебедянского уезда, Шовской волости и села.
Желал поступить в Киево-Печерскую Лавру, но родитель настоял, чтобы он сначала поступил на военную службу, которую он проходил в Санкт-Петербурге.
Приехал на Афон осенью 1892 года, где поступил в Пантелеимонов монастырь.
В 1896 году был пострижен в мантию, в 1911 - в схиму с именем Силуан . Послушания проходил на Мельнице, на Каламарейском метохе (владение монастыря вне Афона), в старом Нагорном Руссике, в Экономии.
Послушничество
Согласно житийной литературе, в самом начале своего послушничества Симеон стяжал умную сердечную молитву. Вскоре его стал мучить помысел: «Ты молишься, и, может быть, спасешься, но если в раю ты не найдешь ни отца, ни матери, ни тех, кого ты любишь, то и там не будет тебе никакой радости». По молодости и неопытности своей он не понимал, что же, собственно, с ним происходит. Через некоторое время ему стали регулярно являться бесы, причем мучительность их нападений возрастала. Душевные силы молодого послушника стали падать. Через несколько месяцев он дошёл до последнего отчаяния и подумал, что Бога умолить невозможно. С этой мыслью он почувствовал полную оставленность, и душа его погрузилась во мрак адского томления и тоски. В таком состоянии он пробыл около часа. И в тот же день, во время вечерни, в церкви Святого пророка Илии, направо от царских врат, где находится местная икона Спасителя, он увидел живого Христа. «Господь непостижимо явился» молодому послушнику, и все существо и самое тело его исполнились огнем благодати Святого Духа, тем огнем, который Господь низвел на землю Своим пришествием. От видения Симеон пришёл в изнеможение, и Господь скрылся. Симеону было тогда 27 лет.
Почитание и прославление
Имя преподобного Силуана Афонского было внесено в месяцеслов Московского Патриархата за 1992 год по благословению Патриарха Алексия II . Прославление во святых было ранее, в 1988 году, совершено Константинопольским Патриархатом.
Цитаты
- Скучание о Боге : «Сердце мое возлюбило Тебя, Господи, и потому скучаю по Тебе и слезно ищу Тебя.
Ты украсил небо звездами, воздух - облаками, землю же - морями, реками и зелеными садами, но душа моя возлюбила Тебя и не хочет смотреть на этот мир, хотя он и прекрасен. Только Тебя желает душа моя, Господи. Твой тихий и кроткий взор я не могу забыть, и слезно молю Тебя: приди, и вселись, и очисти меня от грехов моих. Ты видишь с высоты святой славы Твоей, как скучает душа моя по Тебе.»
- Молитва за мир : «Молю Тебя, милостивый Господи, да познают Тебя Духом Святым все народы земли.»
- О вере и познании Бога : «Неверие бывает от гордости. Горделивый человек своим умом и наукою хочет познать все, но ему не дается познать Бога, потому что Господь открывается только смиренным душам. Смиренным душам Господь показывает Свои дела, которые непостижимы для нашего ума, но открываются Духом Святым. Простым умом можно познавать только земное, и то отчасти, а Бог и все небесное познается Духом Святым.»
- О любви :
«Чем больше любовь, тем больше страданий душе;
чем полнее любовь, тем полнее познание;
чем горячее любовь, тем пламеннее молитва;
чем совершеннее любовь, тем святее жизнь.»
- Мы - чада Божии и похожи на Господа : «Благодать дала мне познать, что все люди, любящие Бога и хранящие заповеди Его, исполнены света и похожи на Господа; а идущие против Бога - исполнены мрака и похожи на врага.»
П реподобный Силуан Афонский (в миру - Симеон) родился в 1866 году в Тамбовской губернии в благочестивой семье крестьянина Иоанна Антонова. С юности Симеон пожелал принять постриг. Однако отец настоял, чтобы сын сначала поступил на воинскую службу. В армии с особой силой проявился дар его мудрого совета.
Незадолго до окончания воинской службы, которую Симеон проходил в Санкт-Петербурге, он решил испросить благословения у отца Иоанна Кронштадтского. Не застав его, оставил записку со словами: «Батюшка, хочу пойти в монахи; помолитесь, чтобы мир меня не задержал».
Осенью 1892 года Симеон прибыл на Святую Гору и был принят послушником в Русский Пантелеимонов монастырь. Он воспитывался в атмосфере афонской духовной традиции: дни проводил в непрестанной молитве Иисусовой, длительных богослужениях, в посте, частой исповеди и причащении Святых Христовых Таин, в чтении духовных книг и труде. Послушанием его была тяжелая работа на мельнице, затем хлопотливый труд эконома, заведование мастерскими, продовольственным складом, а на склоне лет - торговой лавкой.
В 1896 году он был пострижен в мантию с именем Силуан, а в 1911 году - в схиму с оставлением прежнего имени.
Прожив сорок шесть лет в обители с общежительным уставом, преподобный никогда не стремился к уходу в затвор или удалению в пустынь. Постоянно находясь среди людей, старец хранил ум и сердце от мирских помыслов, для молитвенного предстояния Богу, зная, что это самый краткий путь ко спасению. Вся жизнь его была сердечной молитвой «до великих слез». В этой молитвенной устремленности он достиг такого духовного состояния, при котором провидел происходящее и прозревал будущее человека, открывая тайны душ и призывая всех вступить на путь спасительного покаяния. 11 сентября 1938 года старец Силуан мирно скончался.
В 1988 году Константинопольской Православной Церковью преподобный Силуан причислен к лику святых; Русская Православная Церковь канонизовала преподобного в 1991 году. Однако задолго до его канонизации прибывавшие в Пантелеимонов монастырь паломники совершали поклонение честной главе старца, покоящейся в Покровском храме обители, с верой в его молитвенное предстательство пред Господом. Духовно врачуют души верующих и писания преподобного Силуана о сущности христианской жизни и монашеского делания, переведенные на многие языки и получившие большую известность.
Афонский схимонах отец Силуан (мирское имя – Семен Иванович Антонов) родился в 1866 году в семье крестьян в Тамбовской губернии Лебединского уезда.
У него была большая семья: отец, мать, пятеро братьев и две сестры. Жили они вместе и дружно. Отношение Силуана к Богу начинает формироваться с детства, когда он, будучи четырехлетним ребенком, задается целью отыскать Бога.
Семену было не более четырех лет. Отец его, подобно многим русским крестьянам, любил оказывать гостеприимство странникам. Однажды в праздничный день с особенным удовольствием он пригласил к себе некоего книгоношу, надеясь от него как человека «книжного” узнать что-либо новое и интересное, ибо томился он своей «темнотой» и жадно тянулся к знанию и просвещению.В доме гостю были предложены чай и еда. Маленький Семен (мирское имя) с любопытством ребенка смотрел на него и внимательно прислушивался к беседе. Книгоноша доказывал отцу, что Христос не Бог, и что вообще Бога нет. Мальчика Семена особенно поразили слова: «Где Он, Бог-то?», и он подумал: «Когда вырасту большой, то по всей земле пойду искать Бога». Когда гость ушел, то Семен сказал отцу: «Ты меня учишь молиться, а он говорит, что Бога нет». На это отец сказал: «Я думал, что он умный человек, а он оказался дурак. Не слушай его». Но ответ отца не изгладил из души мальчика сомнения.
Много лет прошло с тех пор. Семен вырос, стал большим здоровым парнем и работал неподалеку от их села, в имении князя Трубецкого. Работали они артелью, Семен в качестве столяра. У артельщиков была кухарка, деревенская баба. Однажды она ходила на богомолье и посетила могилу замечательного подвижника-затворника Иоанна Сезеновского (1791-1839). По возвращении она рассказала о святой жизни затворника и о том, что на его могиле бывают чудеса. Некоторые из присутствующих подтвердили рассказы о чудесах, и все говорили, что Иоанн был святой человек.
Слыша эту беседу, Семен подумал: «Если он святой, то значит Бог с нами, и незачем мне ходить по всей земле, искать Его», и при этой мысли юное сердце загорелось любовью к Богу.
После того, как Семен почувствовал себя обретшим веру, ум его прилепился к памяти Божией, и он много молился с плачем. Тогда же он ощутил в себе внутреннее изменение и влечение к монашеству, и, как говорил сам Старец, на молодых красивых дочерей князя стал он смотреть с любовью, но без пожелания, как на сестер, тогда как раньше вид их беспокоил его. В то время он даже просил отца отпустить его в Киево-Печерскую Лавру, но отец категорически ответил: «Сначала кончи военную службу, а потом будешь свободен». В таком необычном состоянии Семен пробыл три месяца; затем оно отступило от него, и он снова стал водить дружбу со своими сверстниками, гулять с девками за селом, пить водку, играть на гармонике и вообще жить подобно прочим деревенским парням.
Старец Силуан был весьма большой физической силы. Он был еще совсем молодой, до военной службы, однажды на Пасху после обильного мясного обеда, когда братья его разошлись по гостям, а он остался дома, мать предложила ему «яичницу»; он не отказался; мать сварила ему целый чугун, до полусотни яиц, и он всё съел.
В те годы он работал со своими братьями в имении князя Трубецкого, и в праздники иногда ходил в трактир; были случаи, что он выпивал за один вечер «четверть» (2.5 литра) водки, но пьяным не бывал.
Однажды в сильный мороз, ударивший после оттепели, сидел он на постоялом дворе. Один из постояльцев, переночевавший там, хотел возвращаться домой; пошел он запрячь свою лошадь, однако скоро вернулся, говоря: «Беда! Нужно ехать, и не могу: лед обложил лошади копыта толстым слоем, и она от боли не дается отбить его». Семен говорит: «Пойдем, я тебе помогу».
На конюшне он взял шею лошади около головы подмышку и говорит мужику: «Обивай». Лошадь все время стояла не шелохнувшись; мужик отбил лед с копыт, запряг и уехал.
Голыми руками Семен мог брать горячий чугун со щами и перенести его с плиты на стол, за которым работала их артель. Ударом кулака он мог перебить довольно толстую доску. Он поднимал большие тяжести и обладал большой выносливостью и в жару и в холод, он мог есть очень помногу и много работать.
Но эта сила, которая позднее послужила ему для совершения многих исключительных подвигов, в то время была причиной его самого большого греха, за который он принес чрезвычайное покаяние.
В молодой жизни в душе Семена уже начал заглушаться первый зов Божий к монашескому подвигу, но избравший его Бог снова воззвал его уже некоторым видением.
Однажды, после нецеломудренно проведенного времени он задремал и в состоянии легкого сна увидел, что змея через рот проникла внутрь его. Он ощутил сильнейшее омерзение и проснулся. В это время он слышит слова: «Ты проглотил змею во сне, и тебе противно; так Мне нехорошо смотреть, что ты делаешь». Семен никого не видел. Он слышал лишь произнесший эти слова голос, который по своей сладости и красоте был совершенно необычный. Действие, им произведенное, при всей своей тихости и сладости было потрясающим. По глубокому и несомненному убеждению старца, то был голос Самой Богородицы. До конца своих дней он благодарил Божию Матерь, что Она не возгнушалась им, но Сама благоволила посетить его и восставить от падения. Он говорил: «Теперь я вижу, как Господу и Божией Матери жалко народ. Подумайте, Божия Матерь пришла с небес вразумить меня, юношу во грехах.»
То, что он не удостоился видеть Владычицу, он приписывал нечистоте, в которой пребывал в тот момент. Этот зов, совершившийся незадолго до военной службы, имел уже решающее значение на выбор дальнейшего пути. Его первым следствием было коренное изменение жизни, принявшей недобрый уклон. Семен ощутил глубокий стыд за свое прошлое и начал горячо каяться перед Богом.
Решение по окончании военной службы уйти в монастырь вернулось с умноженной силой. В нем проснулось острое чувство греха, и в силу этого изменилось отношение ко всему, что он видел в жизни. Это изменение сказалось не только в его личных действиях и поведении, но и в его чрезвычайно интересных беседах с людьми.
Военную службу Семен отбывал в Петербурге, в лейб-гвардии, в саперном батальоне. Уйдя на службу с живой верой и глубоким покаянным чувством, он не переставал помнить о Боге.
В армии его очень любили как солдата всегда исполнительного, спокойного, хорошего поведения, а товарищи как верного и приятного друга; впрочем, это было нередким явлением в России, где солдаты жили очень по-братски.
Однажды под праздник с тремя гвардейцами того же батальона он отправился в город. Зашли они в большой столичный трактир, где было много света и громко играла музыка; заказали ужин с водкой и громко беседовали. Семен больше молчал. Один из них спросил его: «Семен, ты все молчишь, о чем ты думаешь?» — «Я думаю: сидим мы сейчас в трактире, едим, пьем водку, слушаем музыку и веселимся, а на Афоне теперь творят бдение и всю ночь будут молиться; так вот — кто же из нас на Страшном Суде даст лучший ответ, они или мы?» Тогда другой сказал: «Какой человек Семен! Мы слушаем музыку и веселимся, а он умом на Афоне и на Страшном Суде».
Слова гвардейца о Семене «А он умом на Афоне и на Страшном Суде» могут быть отнесены не только к тому моменту, когда они сидели в трактире, но и ко всему времени пребывания его на военной службе. Мысль его об Афоне, между прочим, выражалась и в том, что он несколько раз посылал туда деньги.
В девятнадцатилетнем возрасте ему приходит понимание того, что Бог существует везде. Однажды ходил он из Устижорского лагеря, где летом стоял их батальон, на почту в село Колпино, чтобы сделать перевод денег на Афон. На обратном пути, еще недалеко от Колпина, по дороге прямо навстречу ему бежала бешеная собака; когда она совсем уже приблизилась и готова была броситься на него, он со страхом проговорил: «Господи, помилуй!» Лишь только произнес он эту короткую молитву, как какая-то сила отбросила собаку в сторону, словно наткнулась она на что-то; обогнув Семена, она побежала в село, где причинила много вреда и людям, и скоту.
Этот случай произвел на Семена глубокое впечатление. Он живо почувствовал близость хранящего нас Бога и еще сильнее прилепился к памяти Божией.
Окончив свою службу в гвардии, Семен незадолго до разъезда солдат его возраста по домам вместе с ротным писарем поехал к отцу Иоанну Кронштадтскому просить его молитв и благословения. Отца Иоанна они в Кронштадте не застали и решили оставить письма. Писарь стал выводить красивым почерком какое-то мудреное письмо, а Семен написал лишь несколько слов: «Батюшка, хочу пойти в монахи; помолитесь, чтобы мир меня не задержал».
Возвратились они в Петербург в казармы, и, по словам Старца, уже на следующий день он почувствовал, что кругом него «гудит адское пламя».
Покинув Петербург, Семен приехал домой и пробыл там всего одну неделю. Быстро собрали ему холсты и другие подарки для монастыря. Он попрощался со всеми и уехал на Афон. Но с того дня, как помолился о нем отец Иоанн Кронштадский, «адское пламя гудело» вокруг него не переставая, где бы он ни был: в поезде, в Одессе, на пароходе, и даже на Афоне в монастыре, в храме, повсюду.
Приехал Семен на Святую Гору осенью 1892 г. и поступил в Русский монастырь святого великомученика Пантелеимона. Началась новая подвижническая жизнь.
В мантию пострижен в 1896 г.; в схиму — в 1911 г. Послушание проходил: на мельнице, на Каламарейском метохе (владение Монастыря вне Афона), в Старом Нагорном Русике, в Экономии.
По афонским обычаям, новоначальный послушник «брат Симеон» должен был провести несколько дней в полном покое, чтобы вспомнить свои грехи за всю жизнь и, изложив их письменно, исповедать духовнику. Испытываемое адское мучение породило в нем неудержимое горячее раскаяние. В таинстве покаяния он хотел освободить свою душу от всего, что тяготило ее, и потому с готовностью и великим страхом, ни в чем себя не оправдывая, исповедал все деяния своей жизни.
Духовник сказал брату Симеону: «Ты исповедал грехи свои перед Богом и знай, что они тебе прощены… Отныне положим начало новой жизни… Иди с миром и радуйся, что Господь привел тебя в эту пристань спасения».
Вводился брат Симеон в духовный подвиг вековым укладом Афонской монастырской жизни, насыщенной непрестанной памятью о Боге: молитва в келье наедине, длительное богослужение в храме, посты и бдения, частая исповедь и причащение, чтение, труд, послушание. Вскоре он освоил Иисусову молитву по четкам. Прошло немного времени, всего около трех недель, и однажды вечером, при молении пред образом Богородицы, молитва вошла в сердце его и стала совершаться там день и ночь, но тогда он еще не разумел величия и редкости дара, полученного им от Божией Матери.
Брат Симеон был терпеливый, незлобивый, послушливый; в монастыре его любили и хвалили за исправную работу и хороший характер, и ему это было приятно. Стали тогда приходить к нему помыслы: «Ты живешь свято: покаялся, грехи тебе прощены, молишься непрестанно, послушание исполняешь хорошо».
Ум послушника колебался при этих помыслах, и тревога проникала в сердце, но по неопытности своей он не понимал, что же, собственно, с ним происходит.
Однажды ночью келья его наполнилась странным светом, который пронизал даже и тело его так, что он увидел и внутренности свои. Помысел говорил ему: «Прими — это благодать», однако душа послушника смутилась при этом, и он остался в большом недоумении.
После видения странного света стали ему являться бесы, а он, наивный, с ними разговаривал «как с людьми». Постепенно нападения усиливались, иногда они говорили ему: «Ты теперь святой», а иногда: «Ты не спасешься». Брат Симеон спросил однажды беса: «Почему вы мне говорите по-разному: то говорите, что я свят, то, что я не спасусь?» Бес насмешливо ответил: «Мы никогда правды не говорим».
Смена демонических внушений, то возносящих на небо в гордости, то низвергающих в вечную гибель, угнетала душу молодого послушника, доводя его до отчаяния, и он молился с чрезвычайным напряжением. Спал он мало и урывками. Крепкий физически, подлинный богатырь, он в постель не ложился, но все ночи проводил в молитве или стоя, или сидя на табуретке. Изнемогая, он сидя засыпал на 15-20 минут, и затем снова вставал на молитву.
Проходили месяц за месяцем, а мучительность демонических нападений все возрастала. Душевные силы молодого послушника стали падать, и мужество его изнемогало, страх гибели и отчаяния росли, ужас безнадежности все чаще и чаще овладевал всем его существом. Он дошел до последнего отчаяния и, сидя у себя в келье, в предвечернее время, подумал: «Бога умолить невозможно.» С этой мыслью он почувствовал полную оставленность, и душа его погрузилась во мрак адского томления и тоски.
В тот же день, во время вечерни в церкви Святого Пророка Илии, что на мельнице, направо от царских врат, где находится местная икона Спасителя, он увидел живого Христа.
Господь непостижимо явился молодому послушнику, и все существо, и самое тело его исполнилось огнем благодати Святого Духа, тем огнем, который Господь низвел на землю Своим пришествием (Лк. 12:49). От видения Симеон пришел в изнеможение, и Господь скрылся.
Невозможно описать то состояние, в котором находился он в тот час. Его осиял великий Божественный свет, он был изъят как бы из мира и духом возведен на небо, где слышал неизреченные глаголы, в тот момент он получил как бы новое рождение свыше (Ин. 1:13, 3:3).
Кроткий взор всепрощающего, безмерно любящего, радостного Христа привлек к себе всего человека и затем, скрывшись, сладостью любви Божией восхитил дух его в созерцание Божества уже вне образов мира. Впоследствии в своих писаниях он без конца повторяет, что Господа познал он Духом Святым, что Бога узрел он в Духе Святом. Он утверждал также, что когда Сам Господь является душе, то она не может не узнать в Нем своего Творца и Бога.
Познавшая свое воскресение и увидевшая свет подлинного и вечного бытия, душа Симеона первое время после Явления переживала пасхальное торжество. Все было хорошо: и мир великолепен, и люди приятны, и природа невыразимо прекрасна, и тело стало иным, легким, и сил как бы прибавилось. Но постепенно ощутимое действие благодати стало слабеть. Почему? Что же делать, чтобы не допустить этой потери?
Началось внимательное искание ответа на растущее недоумение в советах духовника и в творениях святых отцов-аскетов. «Во время молитвы ум храни чистым от всякого воображения и помысла и заключай его в слова молитвы,» — сказал ему старец отец Анатолий из Святого Русика. У старца Анатолия Симеон провел достаточно времени. Свою поучительную и полезную беседу отец Анатолий закончил словами: «Если ты теперь такой, то что же ты будешь под старость?» Так уж получилось, но своим удивлением он дал молодому подвижнику сильный повод к тщеславию, с которым тот не умел еще бороться.
У молодого и еще неопытного монаха Симеона началась самая трудная, самая сложная, самая тонкая брань с тщеславием. Гордость и тщеславие влекут за собой все беды и падения: благодать оставляет, сердце остывает, ослабевает молитва, ум рассеивается, и начинаются приражения страстных помыслов.
Молодой монах Силуан постепенно научается более совершенным аскетическим подвигам, которые большинству вообще покажутся невозможными. Сон его по-прежнему прерывчатый — несколько раз в сутки по 15-20 минут. В постель по-прежнему он не ложится, спит сидя на табуретке; пребывает в трудах днем, как рабочий; несет подвиг внутреннего послушания — отсечение своей воли; учится возможно более полному преданию себя на волю Божию; воздерживается в пище, в беседах, в движениях; подолгу молится умною Иисусовою молитвою. И, несмотря на весь его подвиг, свет благодати часто оставляет его, а бесы толпою окружают по ночам.
Смена состояний, то некоторой благодати, то оставленности и демонических нападений, не проходит бесплодно. Благодаря этой смене душа Силуана пребывает в постоянной внутренней борьбе, бодрствовании и усердном искании исхода.
Прошло пятнадцать лет со дня явления ему Господа. И вот однажды, в одно из таких мучительных борений с бесами, когда, несмотря на все старания, чисто молиться не удавалось, Силуан встает с табурета, чтобы сделать поклоны, но видит перед собой огромную фигуру беса, стоящего впереди икон и ожидающего поклона себе; келья полна бесов. Отец Силуан снова садится на табурет и, наклонив голову, с болезнью сердца говорит молитву: «Господи, ты видишь, что я хочу молиться тебе чистым умом, но бесы не дают мне. Научи меня, что должен делать я, чтобы они не мешали мне?» И был ответ ему в душе: «Гордые всегда так страдают от бесов». «Господи, — говорит Силуан, — научи меня, что должен я делать, чтобы смирилась моя душа». И снова в сердце ответ от Бога: «Держи ум твой во аде и не отчаивайся».
Отныне душе его открылось не отвлеченно-интеллектуально, а бытийно, что корень всех грехов, семя смерти есть гордость; что Бог есть смирение, и потому желающий стяжать Бога должен стяжать смирение. Он познал, что то несказанно сладкое великое смирение Христово, которое ему было дано пережить во время Явления, есть неотъемлемое свойство Божественной любви, Божественного бытия. Отныне он воистину познал, что весь подвиг должен быть направлен на стяжание смирения. Ему дано было познать великую тайну Бытия, бытийно познать.
Он познал в опыте жизни своей, что полем духовной битвы со злом, космическим злом, является собственное сердце человека. Он духом узрел, что самым глубоким корнем греха является гордость, этот бич человечества, оторвавший людей от Бога и погрузивший мир в неисчислимые беды и страдания; это подлинное семя смерти, окутавшее человечество мраком отчаяния. Отныне Силуан, выдающийся гигант духа, все силы свои сосредоточит на подвиге за смирение Христово, которое ему было дано познать в первом Явлении, но которое он не сохранил.
11/24 сентября 2016 года Православная Церковь празднует день памяти преподобного Силуана Афонского (1938) и 150-летие со дня его рождения. В рамках празднования 1000-летия присутствия русского монашества на Святой Горе Афон в этот день Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершил Литургию в Даниловом ставропигиальном мужском монастыре перед святыми мощами афонского подвижника. По окончании богослужения ковчег с главой преподобного Силуана торжественно проводят в обратный путь на Святую Гору.
Иеромонах Пантелеимон (Королев), насельник Свято-Преображенского скита Данилова ставропигиалъного мужского монастыря
Услышав имя преподобного Силуана Афонского, многие из читателей, скорее всего, вспомнят фразу «Держи ум твой во аде и не отчаивайся». Эта фраза, исполненная великой силы и великой глубины, действительно, может быть названа ключевой для всей жизни и всего аскетического делания преподобного Силуана. Попробуем вникнуть в то, что она значила для богопросвещенного старца и что значит для нас, сегодняшних. Фраза «Держи ум твой во аде и не отчаивайся» – это откровение Божие, Господень ответ на вопрошание уже не юного, но еще не старого монаха Силуана, проведшего уже 15 лет в старательном соблюдении иноческих уставов.
Вот как повествует сам преподобный о том откровении:
«Дважды я был в прелести. Первый раз, в самом начале, по неопытности, когда я был молодым послушником, и тогда Господь скоро помиловал меня. Второй раз уже от гордости, и тогда долго я помучился, прежде чем Господь исцелил меня за молитвы духовника. Случилось это после того, как я принял некое видение.
Четырем духовным мужам я открыл об этом видении, и ни один из них не сказал мне, что оно от врага, однако прелесть тщеславия борола меня. Но потом я и сам понял свою ошибку, потому что снова стали мне являться бесы не только ночью, но и днем. Душа их видит, но не боится, потому что я чувствовал с собою и милость Божию. И так много лет страдал я от них; и если бы Господь не дал мне познать Себя Духом Святым, и если бы не помощь Пресвятой и благой Владычицы, то отчаялся бы я в своем спасении, но теперь крепко надеется душа моя на милосердие Божие, хотя по делам моим я достоин мучений и на земле, и во аде.
Долго я не мог разобраться, что со мною. Думаю: людей я не осуждаю, плохих помыслов не принимаю, послушание делаю исправно, в пище воздерживаюсь, молюсь непрестанно – почему же бесы повадились ко мне? Вижу, что я в ошибке, но не могу догадаться почему. Молюсь, они отойдут на время, а потом снова приходят. И долго душа моя была в этой борьбе. Говорил об этом нескольким старцам – они молчали, и был я в недоумении.
И вот однажды сижу я в келии ночью, и бесы нашли ко мне – полная келия. Молюсь усердно – Господь отгонит их, но они снова приходят. Тогда встал я, чтобы сделать поклоны иконам, а бесы вокруг меня, и один впереди, так что я не могу сделать поклона иконам – получилось бы, что я ему кланяюсь. Тогда я снова сел и говорю:
– Господи, Ты видишь, что я хочу Тебе молиться чистым умом, но бесы мне не дают. Скажи, что должен я делать, чтобы отошли они от меня?
И был мне ответ от Господа в душе:
– Горделивые всегда так страдают от бесов.
Я говорю:
– Господи, Ты Милостивый, знает Тебя душа моя. Скажи мне, что должен я делать, чтобы смирилась душа моя?
И отвечает мне Господь в душе:
– Держи ум твой во аде и не отчаивайся.
О, милосердие Божие! Я мерзость пред Богом и людьми, а Господь так любит меня, и вразумляет меня, и исцеляет меня, и Сам учит душу мою смирению и любви, терпению и послушанию, и все милости Свои излил на меня.
С тех пор я держу ум свой во аде, и горю в мрачном огне, и скучаю о Господе, и слезно ищу Его, и говорю: "Скоро я умру и вселюсь в мрачную темницу ада, и один я буду гореть там, и тосковать о Господе, и плакать: "Где мой Господь, Которого знает душа моя?"
И великую пользу получил я от этой мысли: ум мой очистился, и душа обрела покой».
Еще в самом начале послушничества преподобный Силуан сподобился явления Господа (и в этом отрывке он упоминает об этом как о «скором помиловании»), и обстоятельства как первого, так и второго явления представляются весьма сродными той заповеди, которую получил преподобный: «Держи ум твой во аде и не отчаивайся». В первый раз на преподобного напал дух отчаяния и внушал, что Бог немилосерд и неумолим, и казалось ему: «Бог отринул меня вконец, и уже нет мне спасения, но ясно видится в душе вечная погибель». Так и во второй раз отец Силуан из-за бесовских нападений почти отчаялся во своем спасении, но снова явление любящего Господа и познание Его Духом Святым разгоняют этот адский мрак и вселяют твердое упование на милосердие Божие.
Справедливость и милосердие Божие
Есть в православной догматике положения о том, что, с одной стороны, каждый человек грешен и по справедливости заслуживает отлучения от Бога и пребывания в местах мрачных и мучительных, а с другой стороны, что бездна милосердия и любви Божией устрояет все для спасения каждого. Но мало кто эти положения делал краеугольными для всей своей жизни и размышлял о них каждый день.
Преподобный Силуан в своих писаниях приводит нам несколько примеров таких людей. Первый из них – это пример александрийского башмачника из жизнеописания преподобного Антония Великого: «Святой Антоний молился в келии своей и услышал глас, говоривший ему: "Антоний, ты еще не пришел в меру такого-то башмачника в Александрии!" Святой Антоний пошел в Александрию, нашел этого башмачника и убедил его открыть, что есть особенного в его жизни. Он сказал: "Я не знаю, чтоб когда-нибудь делал какое-либо добро, почему, вставши утром с постели, прежде чем сяду за работу, говорю: все в этом городе от мала до велика войдут в Царствие Божие за свои добрые дела, один я за грехи мои осужден буду на вечные муки. Это же самое со всей искренностью сердечной повторяю я и вечером прежде, чем лягу спать". Услышав это, святой Антоний осознал, что точно не дошел еще в такую меру».
Подивимся и мы вместе со святым Антонием, насколько велика эта мера смирения: башмачник не только не покушается сравнивать себя с другими людьми, он не пытается даже сравнивать количество своих добрых дел с мерой своих грехов, он вовсе не признает за собой никакой ценности, никакой важности, даже ни единого доброго дела. Как далеко это от фарисейского «пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю» (Лк. 18, 12) или от процитированного выше «людей я не осуждаю, плохих помыслов не принимаю, послушание делаю исправно, в пище воздерживаюсь, молюсь непрестанно». От перечисления своих добрых дели качеств очень легко перейти к рассуждению о том, что мне, такому замечательному, люди и даже Сам Бог должны то-то и то-то. В этом есть гордость, а смиренномудрию, по слову преподобного Иоанна Лествичника, присущи «всегдашнее забвение своих исправлений» и «совершенное неверование своим добрым делам».
Но высота смиренномудрия, на которую призывал Господь преподобного Силуана, заключалась не только в том, чтобы отложить всякое высокое мнение о своих делах. Необходимо было осудить себя до ада преисподнейшего, как это делал авва Пимен, которого также упоминает в своих писаниях преподобный Силуан: «Если хочешь ощутимо иметь благодать Святого Духа, то смиряй себя как святые Отцы. Пимен Великий сказал своим ученикам: "Поверьте, чада, где сатана, там и я буду". <...> И мне дал Господь уразуметь силу этих слов. И я, когда держу ум свой во аде, то покойна душа моя, а когда забуду об этом, то приходят мысли, неугодные Богу».
Приведем еще одну святоотеческую цитату, которая представляется нам уместной здесь. Авва Алоний сказал: «Если человек не скажет в сердце своем, что в мире я один да Бог, – не найдет спокойствия». Тесная и личная встреча человека с Богом, не развлекаемая ничем внешним, открывает в полной мере, что из себя представляет человек и являет, Кто Такой Бог. Какого великого трепета должно быть исполнено при встрече с Творцом разумное творение, сверх всякой меры облагодетельствованное и ответившее на дары пренебрежением, на любовь – грехами, на смирение – гордостью? Чего иного, кроме как осуждения на адские мучения, может ожидать душа, и ничто иное, кроме как на веру в милосердие Божие, может она опереться?
Так ставил себя пред лицом Божиим и старец Силуан – в чувстве осужденника, не готового еще встретиться со Всемогущим Богом. Когда преподобный тяжело заболел и уже приближался к своей кончине, его ученик отец Софроний (Сахаров) спросил его: «Старец, Вы хотите умереть?» «Я еще не смирился», – ответил он. Несмотря на всю свою любовь к Богу, несмотря на все подвиги, подъятые ради Него, преподобный Силуан ощущал, что еще не достиг той цели, ради которой принял особую заповедь от Господа, – не стяжал еще полного и истинного смирения.
Опытно знать и Бога, и адские муки
Всякому усердному монаху преподобный Иоанн Лествичник советует «воображать и вспоминать бездну темного огня, немилостивых служителей, судию немилосердого и неумолимого, бесконечную глубину преисподнего пламени и тесные сходы в подземные места, ужасные пропасти и другое сему подобное», но старцу Силуану для того, чтобы держать свой ум во аде, не нужны были такие слова и образы – ему достаточно воскресить в своей душе тот опыт реального соприкосновения с адом, который у него уже был.
Еще только собираясь в монастырь, преподобный поехал в Кронштадт к святому праведному Иоанну, но, не улучив личной встречи с ним, оставил краткую записку: «Батюшка, хочу пойти в монахи; помолитесь, чтобы мир меня не задержал», – и уже на следующий день почувствовал, что кругом него «гудит адское пламя», которое продолжало гудеть непрестанно вплоть до генеральной исповеди уже на Афоне. Но и вскоре после исповеди это ощущение снова возобновилось, когда налетела буря помыслов, да и впоследствии состояния мрачной богооставленности и мучительства от бесов погружали в темную бездну: «За гордость мою Господь попустил врагу дважды сотворить брань с моею душою так, что душа моя стояла во аде». Этот опыт стояния во аде оказался, по-видимому, для преподобного Силуана не менее важным, чем опыт явлений Божественных, чем познание явившегося Христа Духом Святым, чем тихое вразумление от Божией Матери. Говоря о других монахах, но не исключая из их числа и себя самого, преподобный пишет: «Есть монахи, которые знают Бога, знают и Божию Матерь, и святых ангелов, и рай, но они знают также и бесов и адские муки – и знают они это по опыту». Сила и глубина этого опытного ведения адских мук помогала ему держать там свой ум и мысль, эту «быстропарящую и бесстыдную птицу» (по слову святого Исаака Сирина), цепляющуюся за свою значимость и выводящую в область мирских рассуждений.
Вспомним и еще об одном человеке, который имел опыт пребывания во тьме адской, – это святой праведный Лазарь Четверодневный, брат святых Марфы и Марии, воскрешенный Господом. Священное Предание гласит, что после того, как Лазарь вкусил горечи ада, он не вкушал ничего, кроме сладкого, и никогда не улыбался. Хотя рацион старца Силуана, крайне воздержного в пище, был совсем иной, чем у святого Лазаря, в отношении смеха они близки: по свидетельству отца Софрония (Сахарова) «старец никогда не смеялся до звука, никогда не говорил двусмысленно, не насмехался и даже не подшучивал над людьми. На обычно серьезно-спокойном лице его иногда намечалась едва уловимая улыбка, не раскрывавшая губ, если только при этом он не произносил слова». Аскетическое удаление от смеха вовсе не означает напускной суровости или жесткости характера, наоборот, старец Силуан в общении с людьми являл удивительную мягкость, редкую уступчивость и послушание. Да и о милостивом Господе нашем Иисусе Христе нигде нет в Евангелии упоминания, чтобы Он смеялся, но есть упоминание о том, как Он прослезился.
«Давай душе подвиг по силе ее»
Можем ли мы говорить, что коль Господь дал Своему угоднику повеление «держи ум твой во аде и не отчаивайся», то эта заповедь обязательна и для нас? И да, и нет. Все мы ежедневно исповедуем веру в Господа, «паки грядущего судити живых и мертвых», признаем себя «достойными всякого осуждения и муки» и не теряем упования на человеколюбие Божие, но крепко держать свой ум во аде – дело духовных богатырей.
Это видно из того, какое толкование давал сам преподобный Силуан следующей патериковой истории: «Некий брат пришел к авве Сисою в пору аввы Антония. И когда они разговаривали, брат сказал авве Сисою: "Отче! неужели ты не достиг в меру аввы Антония?" Старец отвечает: "Каким образом я могу достигнуть в меру сего святого? Если бы я имел один из помыслов аввы Антония, то был бы весь как огонь. Впрочем, я знаю человека, который, хотя и с большим трудом, может носить помысл его"».
Помысл аввы Антония, по объяснению старца Силуана, – это тот самый, которому он научился от александрийского башмачника: «Все спасутся, один я погибну», – а человек, который может этот помысл носить, – сам преподобный Сисой Великий.
Этот помысл мог носить и преподобный Феодор Студит, который чуть ли не в каждом своем огласительном поучении печально вздыхает о том, что один он будет осужден на вечные муки за свое нерадение, и надеется спастись только благодаря молитвам братии и их добродетельной жизни. Вздыхая так, святой Феодор никому не пытается привить этот огненный помысл аввы Антония, но в равной мере обращает внимание братии к мыслям и о райских благах, и об адских муках.
Так и старец Силуан, свидетельствуя о том, какую великую пользу в духовной жизни он получил, стараясь держать ум во аде, побуждает других к этому очень мягко: «Надо осудить в душе самого себя, но не отчаиваться в милосердии и любви Божией. Нужно стяжать смиренный и сокрушенный дух, тогда отойдут все помыслы и очистится ум. Но надо знать при этом свою меру, чтобы не перетрудить души. Изучи себя и давай душе подвиг по силе ее».
«Простой» монах
В программу празднования 1000-летнего юбилея русского монашества на Святой Горе Афон включено уникальное событие: из Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря в Россию впервые привезли честную главу преподобного Силуана Афонского.
Личность святого Силуана, русского крестьянина из Тамбовской глубинки, ставшего ярким столпом афонского иночества, наиболее ярко раскрывает смысл празднуемого торжества. Мощи святого старца будут доступны для поклонения в Даниловом ставропигиальном монастыре Москвы с 21 по 24 сентября 2016 года.
О почитании преподобного Силуана и значимости его трудов для монашествующих рассуждает насельник Афонского подворья Свято-Пантелеимонова монастыря в Москве:
«Будучи на Афоне, схимонах Силуан говорил: "Я в меру отца моего не пришел. Он был совсем неграмотный, но кроткий и мудрый... Вот такого старца я хотел бы иметь; он никогда не раздражался, всегда был ровный и смиренный".
Это высказывание преподобного Силуана Афонского объясняет основу его духовного подвига. Любовь к Богу, заложенная в детстве, воспитанная благочестивой атмосферой семьи, выразилась сначала в детской молитве за обижающих, а потом, в монашестве, в пламенной молитве за весь мир. Об этом свидетельствует сам подвижник: "С малых лет молился я о тех, кто меня обижал; я говорил: "Господи, не поставь ему грехов за меня".
Прочитав житие и «Писания» старца, невольно ощущаешь его скромность, простоту и какую-то доступность. Кажется, что все просто и понятно. Но, памятуя великое почитание преподобного Силуана во всем мире, начинаешь понимать, что эта простота и есть монашество.
«Монах – сокровенный сердца человек». В самом деле, жизнь старца Силуана – это жизнь простого монаха: монастырские послушания, многочасовые афонские службы, взаимоотношения с братией и работниками, ежедневная исповедь, келейное правило. Каждый насельник Русского Свято-Пантелеимонова монастыря не увидит в этом ничего особенного. Только опытные монахи поймут, что это и есть самый правильный "царский путь" в Царство Небесное. Лишь немногие обратят внимание на особую сосредоточенность преподобного Силуана на богослужениях, что, собственно, и есть молитва.
Даже кончина старца была самой обычной и простой. Девять дней он провел в одиночной больничной палате монастыря, а потом тихо и мирно отошел ко Господу во втором часу ночи и был погребен вечером того же дня в 16.00.
После смерти преподобного Силуана в келии нашли листки бумаги с записями его размышлений об искании Бога, о молитве. Из этих разрозненных записей духовный ученик старца отец Софроний (Сахаров) позднее составил «Писания преподобного Силуана Афонского», ставшие настольной книгой каждого монаха, которые многих привели в монастырь и многих заставили задуматься о духовной жизни.
Когда мы читаем записи, перед нами открывается глубина духовных исканий подвижника, его духовная брань и поле этой брани – собственное сердце человека. Писания святого Силуана стали учебником для монахов, в котором содержатся ответы на вопросы каждого, кто вступил на путь духовной жизни. Думается, почти все из монашествующих лично на себе испытали помощь преподобного Силуана и часто прибегают к нему с молитвой. Интересно, что записи были сделаны старцем не для читателей: он писал их для себя, фиксируя свое духовное состояние, свои мысли, свои откровения.
Невольно приходит на ум сравнение записей преподобного Силуана Афонского и дневников святого праведного Иоанна Кронштадтского. Духовная связь этих двух угодников Божиих удивительна. Первый акафист праведному Иоанну Кронштадтскому был составлен на Святой Горе Афон в 1932 году, то есть при жизни старца Силуана. Акафист составил выходец из России отец Пахомий, который подвизался в Каруле, в келии Вознесения Господня, и преставился в 1940-е гг. Составленный акафист был представлен на рассмотрение настоятелю Псково-Печерского монастыря епископу Иоанну. Владыка часто бывал на Афоне и благословил его келейное употребление. Акафист широко распространился среди русского монашества. Один из списков попал к биографу отца Иоанна Кронштадтского И. Сурскому, который опубликовал его во II томе своей книги.
Почитание святого Силуана Афонского сопровождается проявлением чудес, свидетельствующих о благодати, дарованной прославленному угоднику Божию. Записи о чудесных явлениях по молитвам старца составляют отдельную книгу. Хотелось бы привести один случай из жития преподобного, а именно – обращение в Православие католического иеромонаха лорда Дэвида Бальфура.
Произошло это в 1931 году. По поручению Папы Римского сэр Дэвид прибыл на Афон для розыска определенного документа, который, по его мнению, мог помочь в борьбе с Православием. Поиски привели его в Русский Свято-Пантелеимонов монастырь. Монах, который провожал его в библиотеку, был старец Силуан. После беседы со старцем, рассказавшим английскому лорду всю его биографию и открывшим его тайные помыслы, делегат Римской Церкви сказал: "Что же мне делать? Я чувствую, что не могу уже оставаться католиком". Преподобный Силуан отвечал: "Молитесь Господу и Духу Святому. Он наставит вас на истину".
Спустя некоторое время сэр Дэвид Бальфур был принят в Православие иерархом Русской Православной Церкви (Московской юрисдикции) в Прибалтике митрополитом Елевферием, а затем пострижен в монашество с наречением имени в честь святителя Димитрия Ростовского, борца за правую веру».
На Афонском подворье в Москве находится икона старца Силуана, написанная на Святой Горе Афон, с частицей его святых мощей. Каждую среду во время вечернего богослужения перед ней совершается молебное пение с акафистом преподобному.
Память святого Силуана Афонского (11/24 сентября) отмечается на подворье с особой торжественностью как храмовый праздник. В здании, где проводятся еженедельные катехизические беседы с прихожанами и занятия Воскресной группы, в год 60-летия со дня блаженной кончины старца (1998 г.) была устроена часовня в его честь.
Преподобный отче Силуане, моли Бога о нас!
Прп. Силуан Афонский
Преподобный Силуан Афнский: гигант духа
По примеру многих русских благочестивых людей того времени только что демобилизованный солдат Семен Антонов устремился на Святую Гору, где прожил 46 лет в напряженном духовном подвиге; впоследствии он стал известен всему христианскому миру как старец Силуан.
Опыт преподобного Силуана Афонского был откровением для многих христиан нашего времени. Мы привыкли к определенным формам церковной жизни, казавшимся нам незыблемыми: утром-вечером вычитываем правила, днем трудимся, тоже что-то молитвенное или назидательное читаем, с большей или меньшей регулярностью ходим в храм, исповедуемся, причащаемся. И так, ни шатко, ни валко, катится вся жизнь до «со святыми упокой».
Все хорошо, все правильно: где-то там, далеко, недостижимый Господь Бог, а мы здесь, земные, перстные. Когда-нибудь умрем и, может быть, Его увидим, и то неизвестно, спасемся ли. А история преподобного Силуана в изложении его ученика архимандрита Софрония (Сахарова) опрокинула в сознании многих людей этот милый дореволюционный порядок и показала, что у человека могут быть другие, личные отношения с Богом. Отношения очень трудные, мучительные подчас, но обновляющие и преображающие и самого человека, и мир вокруг него.
Опыт старца говорит нам, что Бог близко, что Он с нами, и нужно только приложить усилия и обратить к Нему свою любовь. Потом появились книги о других современных афонских подвижниках, мы начали переосмысливать то, что уже знали о столпах древности, и оказалось, что ничего нового отец Силуан не изобрел – все это уже было, но мы почему-то не видели и не осознавали.
Однако он проложил путь к другому, неформальному, глубинному, восприятию Православия и монашеского опыта. Огромная заслуга в этом архимандрита Софрония (Сахарова), который рассказал об этом опыте миру и фактически перевел его на язык, понятный современному человеку.
Крестьянин из глубинки
История преподобного Силуана (в миру Семен Иванович Антонов) захватила многих христиан всего мира, прежде всего, потому, что это простой русский человек, почти наш современник.
Родился он, правда, в другом столетии, в 1866 году, в селе Шовском Лебедянского уезда Тамбовской губернии в крестьянской семье. У него были очень благочестивые родители, и старец, даже будучи пожилым схимонахом, говаривал, что в меру своего отца он еще не пришел.
Вера самого Семена испытала первое искушение, когда мальчику было всего четыре года. Однажды к ним зашел некий книгоноша и стал усердно доказывать главе семейства, что Бога нет. Мальчик решил про себя, что он вырастет и пойдет искать Бога. Отец прокомментировал все просто: «Я думал, он умный человек, а оказался дурак. Не слушай его». Однако сомнения были посеяны.
Семен вырос, стал большим здоровым парнем и работал неподалеку от их села в имении князя Трубецкого, где старший брат его взял подряд на постройку. Работали они артелью; Семен в качестве столяра. У артельщиков была кухарка, деревенская баба. Однажды она ходила на богомолье и посетила между прочим могилу замечательного подвижника – затворника Иоанна Сезеновского (1791–1839). По возвращении она рассказывала о святой жизни подвижника и о том, что на его могиле бывают чудеса. Некоторые из присутствовавших стариков подтвердили рассказы о чудесах, и все говорили, что Иоанн был святой человек.
Слыша эту беседу, Семен подумал: «Если он святой, то, значит, Бог с нами и незачем мне ходить по всей земле искать Его», – и при этой мысли юное сердце загорелось любовью к Богу. После того как Семен почувствовал себя обретшим веру, ум его прилепился к памяти Божией, и он много молился с плачем.
Тогда же он ощутил в себе внутреннее изменение и влечение к монашеству, и, как говорил сам старец, на молодых красивых дочерей князя он стал смотреть с любовью, но без пожелания, как на сестер, тогда как раньше вид их беспокоил его. Правда, длилось это недолго, месяца три, потом вернулось обычное настроение, а с ним пришли и грехи.
В молодости преподобного Силуана было несколько поразивших его духовных опытов, и они, в конечном итоге, укрепили в нем желание встать на монашескую стезю. Он хотел поступить в Киево-Печерскую лавру, но отец настоял на том, чтобы юноша сначала отслужил в армии. На это ушло шесть лет. После армии молодой человек твердо решил, что уйдет в монастырь, но к тому времени он уже понимал, сколь хрупки эти «твердые» решения. Поэтому он отправил записку отцу Иоанну Кронштадтскому: «Батюшка, хочу пойти в монахи; помолитесь, чтобы мир меня не задержал».
И с того самого момента, как отец Иоанн помолился о нем, будущий монах стал слышать вокруг себя гул адского пламени.
Видение Христа
Осенью 1892 года Семен Антонов стал послушником Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Святой Горе Афон. Сначала все было замечательно. На Афоне в то время существовал обычай: когда новый послушник приходил в монастырь, ему давали несколько свободных дней, чтобы в покое он мог подумать, помолиться и вспомнить все грехи предыдущей жизни.
У послушника Семена был еще и сильный стимул: он слышал звуки ада, и ему хотелось поскорее покаяться, чтобы освободиться от этого.
После чистосердечной исповеди духовник сказал ему: «Ты исповедал грехи свои перед Богом и знай, что они тебе все прощены. Отныне положим начало новой жизни... Иди с миром и радуйся, что Господь привел тебя в эту пристань спасения».
Молодой человек обрадовался, он еще не знал, что радоваться монаху нужно сдержанно, и потому сразу потерял то напряжение, в котором пребывала душа его после посещения Кронштадта. В последовавшем расслаблении он подвергся нападению блудной похоти и остановился на соблазнительных образах, которые рисовала ему страсть. Помысел говорил ему: «Иди в мир и женись».
Что претерпел молодой послушник, оставаясь наедине с собой, мы не знаем. Когда он пошел исповедоваться, духовник сказал ему: «Помыслов никогда не принимай, а как только придут, сразу отгоняй». От неожиданного срыва, который постиг брата Симеона, душа его пришла в великий трепет. Ощутив страшную силу греха, он снова почувствовал себя в адском пламени и решил неотступно молиться, доколе Бог не помилует его.
Видимо, как и многие люди, послушник Симеон считал, что, попав в обитель и так серьезно исповедавшись у монастырского духовника, он уже спасся, а оказалось, что это только начало. Тем не менее он очень серьезно отнесся к совету духовника и за 46 последующих лет не принял ни одного блудного помысла.
Но бес, конечно, не остановился на этом, он тоже понял ситуацию правильно и стал втаскивать инока в новое искушение: «Иди в пустыню, надень вретище и там спасайся». «Хорошо, – ответил послушник, – пойду к игумену просить на это благословение».
«Не ходи, игумен не благословит», – сказал помысел. «Ты только что гнал меня из монастыря в мир, – заметил Симеон, – а теперь гонишь в пустыню. Если игумен не благословит, значит, не на добро ты толкаешь меня». И с решимостью в глубине души сказал: «Умру здесь за грехи мои».
Вводился брат Симеон в духовный подвиг вековым укладом афонской монастырской жизни, насыщенной непрестанной памятью о Боге: молитва в келии наедине, длительные богослужения в храме, посты и бдения, частая исповедь и причащение, чтение, труд, послушание. Простой, неискушенный множеством вопросов, как это наблюдается с современными интеллигентными людьми, он, подобно другим монахам, усваивал новую жизнь, скорее, органическим слиянием с окружающей его средой, чем устными уроками. Наставления игумена, духовников и старцев в большинстве случаев кратки и обычно носят форму положительных указаний: что и как должно делать.
Во время вечерни в церкви Святого пророка Илии, что на мельнице, направо от Царских врат, где находится местная икона Спасителя, он увидел живого Христа. Господь непостижимо явился молодому послушнику, и все существо и самое тело его исполнилось огнем благодати Святого Духа, тем огнем, который господь низвел на землю Своим пришествием. От видения Симеон пришел в изнеможение, и Господь скрылся.
Одним из уроков для новоначального послушника является наставление, что келейная молитва должна совершаться преимущественно по четкам с молитвой Иисусовой. Многократное призывание святейшего имени Иисуса усладило душу брата Симеона. Радовался он, узнав, что этой молитвой удобно молиться всегда и везде, при всякой работе и обстановке, что и во время церковных служб хорошо «держать» ее, а когда нет возможности пойти в храм, то ею заменяются богослужения. Молился он горячо и много, так как душа его пребывала в тяжелом томлении и потому сильно стремилась к Могущему спасти.
Прошло немного времени, всего около трех недель, и однажды вечером, при молении пред образом Богородицы, молитва вошла в сердце его и стала сама совершаться там день и ночь, но тогда он еще не уразумевал величия и редкости дара, полученного им от Божией Матери.
Бесы старались смутить усердного монаха все более тонкими помыслами, но он до изнеможения с ними боролся. Следы на душе все-таки оставались, иногда его охватывали сомнения. Поскольку молодой инок держался стойко, то нечистые духи стали создавать видения. Вначале – некоего света, так что он видел даже свои внутренности. Бесы внушали, что это благодать. Благодать-то он как раз с тех пор несколько потерял, поскольку сокрушение о грехах отступило от него.
Темные силы стали являться послушнику и беседовать с ним, то сообщая, что он уже спасся, то убеждая, что не спасется. Все это было очень мучительно. При этом инок, конечно же, продолжал исполнять свои послушания, днем тяжко трудясь на мельнице и молясь ночи напролет. Спать он себе позволял 10–15 минут, в общей сложности – полтора-два часа в сутки. Следует напомнить, что он был необыкновенно силен и вынослив физически.
Проходили месяц за месяцем, а мучительность демонических нападений все возрастала. Душевные силы молодого послушника стали падать, и мужество его изнемогало, страх гибели и отчаяние росли: ужас безнадежности чаще и чаще овладевал всем его существом. Кто переживал что-либо подобное, тот знает, что никакое человеческое мужество, никакая человеческая сила не могут устоять в этой духовной борьбе. Надорвался и брат Симеон; он дошел до последнего отчаяния и, сидя у себя в келии в предвечернее время, подумал: «Бога умолить невозможно». С этой мыслью он почувствовал полную оставленность, и душа его погрузилась во мрак адского томления и тоски. В этом состоянии он пребывал около часа.
В тот же день, во время вечерни, в церкви Святого пророка Илии, что на мельнице, направо от Царских врат, где находится местная икона Спасителя, Симеон увидел живого Христа. «Господь непостижимо явился молодому послушнику, и все существо, и самое тело его исполнилось огнем благодати Святого Духа, тем огнем, который Господь низвел на землю Своим пришествием (Лк. 12, 49). От видения Симеон пришел в изнеможение, и Господь скрылся.
Невозможно описать то состояние, в котором находился он в тот час. Мы знаем из уст и писаний блаженного старца, что его осиял тогда великий Божественный свет, что он был изъят из этого мира и духом возведен на небо, где слышал неизрекаемые глаголы; что в тот момент он получил как бы новое рождение свыше (Ин. 1, 13; 3, 3). Кроткий взор всепрощающего, безмерно любящего, радостного Христа привлек к Себе всего человека и затем, скрывшись, сладостью любви Божией восхитил дух его в созерцание Божества уже вне образов мира.
В явлении Господа послушнику Симеону, человеку простому, глубоко непосредственному, замечательно еще и то, что он «сразу узнал» и явившегося ему Христа, и Духа Святого, действовавшего в нем. В своих писаниях он без конца повторяет, что Господа познал он Духом Святым, что Бога узрел он в Духе. Он утверждал также, что когда Сам Господь является душе, то она не может не узнать в Нем своего Творца и Бога.
Нечистые духи оставили инока в тот же миг, как явился Христос, и молитва покаянная преобразилась в радостную пасхальную молитву за весь мир.
Мучительные борения
Архимандрит Софроний (Сахаров) сообщает, что явление Христа брату Симеону было важнейшим событием его жизни. Через несколько дней после всенощного бдения, когда послушник прислуживал братии в трапезной, его посетила благодать, подобная первой, но с меньшей силой. А потом действие благодати стало убывать, и душа начала томиться.
Он продолжал молиться, класть поклоны, посещать службы, угождать братии, а благодать ускользала неведомо куда. Симеон сразу пошел к духовнику, чтобы понять, что же ему делать, как остановить это ускользание. И по попущению Божию опытный афонский духовник старец Анатолий допустил серьезную ошибку.
Услышав о всем происходящем с молодым монахом, говорит ему:
– Ты, наверное, много молишься?
– Молюсь непрестанно, – ответил Симеон.
– Думаю, что ты неправильно молишься и потому так часто видишь бесов.
– Я не понимаю, что значит правильно или неправильно молиться, но знаю, что надо всегда молиться, и потому постоянно молюсь.
– Во время молитвы ум храни чистым от всякого воображения и помысла и заключай его в слова молитвы, – сказал старец Анатолий и объяснил, что значит «чистый» ум и как его «заключать» в слова молитвы.
У старца Анатолия Симеон провел достаточно времени. Свою поучительную беседу отец Анатолий закончил словами нескрываемого удивления: «Если ты теперь такой, то что же ты будешь под старость?»
Отец Анатолий был терпеливым и выдержанным подвижником, свою долгую жизнь, как говорил о нем впоследствии старец Силуан, он провел в подвиге поста и покаяния, но лишь под старость, на 45 году монашества, испытал он великую милость Божию и познал, как действует благодать. Естественно, он был удивлен жизнью молодого монаха, но, конечно, не должен был выявлять своего удивления, и в этом была его ошибка, так как он дал молодому подвижнику сильный повод к тщеславию, с которым тот еще не умел бороться.
Ошибка старца Анатолия была не только педагогической, но и против благодати. Благодать Божия не допускает подлинного подвижника говорить своему собрату похвалу, которую даже совершенные нередко не могут понести без вреда. Похвалы говорятся только в том случае, когда кто-либо изнемогает от отчаяния, но открывать глаза «шуйцы» на то, что творит с нами десница Божия, или совсем не должно, или с величайшим искусством и осторожностью.
Так или иначе, у молодого и еще неопытного монаха Симеона началась самая трудная, самая сложная, самая тонкая брань с тщеславием. Брань очень опасная. И для молодого монаха потянулся долгий период бесконечных искушений, которые он встречал и переносил с великим мужеством. Это был человек вполне бесстрашный и свободный, но вместе с тем в нем не было и намека на дерзость. Бесстрашный, он пред Богом жил в страхе: оскорбить его хотя бы помыслом дурным он действительно боялся. Многих стараний стоило вернуть благодать, удержать ее, потом долго недоумевать, куда она опять делась, и главное, почему оставила душу, невзирая на все старания.
Когда благодать убывала, являлись бесы, усиливались помыслы, душа погружалась во мрак ада; и иногда было совершенно непонятно, что с этим делать. Собственно говоря, для брата Симеона с этого времени начался путь постижения настоящего, глубинного смирения, потому что благодать, как он потом осознал, прилепляется только к смиренной душе и только опытным путем борьбы с бесами и помыслами. Борьбы, время от времени увенчивающаяся посещением благодати Божией, которая возникает в душе как некий камертон, чтобы настроить душу на то, к чему она должна стремиться, а затем снова предоставить ее тяжкой брани с самой собой. Только таким образом можно реально, во всей их мерзости, увидеть свои грехи и стяжать смирение.
Совет старца Анатолия заключать ум в слова молитвы несколько помог Симеону очиститься умом, но недостаточно, и тогда пред ним во всей своей силе встала задача аскетической «борьбы с помыслом».
Смена состояний – то некоторой благодати, то оставленности и демонических нападений – не проходит бесплодно. Благодаря этому душа монаха Силуана пребывала в постоянной внутренней заботе, бодрствовании и усердном искании исхода. Непрестанная молитва и умное трезвение, которому он учился со свойственными ему терпением и мужеством, открыли новые горизонты духовного ведения и обогатили его новыми средствами в борьбе со страстями. Ум его все чаще и чаще находил то место внимания в сердце, которое давало возможность наблюдать за совершающимся во внутреннем мире души.
В своем подвиге за сохранение благодати монах Силуан доходил до мер, которые людям иного типа покажутся недопустимо жестокими и могут даже породить мысль, что такого рода беспощадность к себе является извращением христианства. Но это, конечно, не так. Душа, познавшая Бога, возведенная в созерцание мира вечного света и затем потерявшая эту благодать, находится в таком состоянии, о котором не имеет представления не познавший всего этого в такой же степени.
Держи ум во аде и не отчаивайся
В 1896 году послушник Симеон был пострижен в мантию с именем Силуан. Прошло 15 лет со дня явления ему Господа. И вот однажды, в одно из таких мучительных ночных борений с бесами, когда, несмотря на все старания, чисто молиться не удавалось, Силуан встает с табурета, чтобы сделать поклоны, но видит пред собой огромную фигуру беса, стоящего впереди икон и ожидающего поклона себе.
Келия полна бесов. Отец Силуан снова садится на табурет и, наклонив голову, с болезнью сердца говорит молитву: «Господи, Ты видишь, что я хочу молиться Тебе чистым умом, но бесы не дают мне. Научи меня, что должен я делать, чтобы они не мешали мне?» И был ему ответ в душе: «Гордые всегда так страдают от бесов». «Господи, – говорит Силуан, – научи меня, что должен я делать, чтобы смирилась моя душа». И снова в сердце ответ от Бога: «Держи ум твой во аде и не отчаивайся».
Эта краткая беседа с Богом в молитве – новое, весьма важное событие в жизни отца Силуана. Средство необычное, непонятное; средство, казалось бы, жестокое, но он принимает его с радостью, с благодарностью. Сердце почувствовало, что Господь милостив к нему и Сам руководит им. Держать себя во аде для него не было новым: до явления ему Господа он пребывал в нем. Новое в указании Божием – «и не отчаивайся».
Прежде он дошел до отчаяния; ныне снова, после многих лет тяжелой борьбы, частых богооставлений, он переживал часы если и не отчаяния, то все же близких к нему страданий. Память о виденном Господе не допускала его до последнего отчаяния, но мучения от потери благодати бывали не менее тяжкими. Вернее, то, что он переживал, тоже было отчаянием, но иного рода. В течение стольких лет, несмотря на все труды, предельно доступные его силам, он не достигал желаемого, и потому терял надежду. И вот Сам Господь указал ему путь к чистой молитве.
Монах Силуан, наконец, понял, что «душа не имела ни разума, ни силы понести дар», полученный им в молодости от Господа. «Ныне же Силуану дан был «свет разума»; отныне он начинает «разуметь Писание»; его умному взору ясно предстал путь ко спасению; ему открылись многие тайны в житиях святых и писаниях отцов.
В 1911 году монах Силуан был пострижен в великую схиму. С тех пор он нес ответственное и хлопотное послушание монастырского эконома, что не мешало ему молиться по-прежнему. Причащался старец дважды в неделю.
Когда отец Силуан впервые был назначен экономом, то, придя от игумена в свою келию, горячо молился, чтобы Господь помог ему исполнить это ответственное послушание. После долгой молитвы был ему ответ в душе: «Храни благодать, данную тебе». Тогда понял он, что хранить благодать важнее и дороже всех прочих дел, потому, вступив в свое новое послушание, неусыпно следил за тем, чтобы не прерывалась молитва его.
Он имел под своим началом до 200 рабочих. Утром, обходя мастерские, давал в общих чертах указания старшим мастерам и затем уходил в свою келию плакать о «народе Божием». Сердце его болело от скорби за рабочих, он оплакивал каждого. Приблизительно, в это время он начинает писать свои записки, которые потом отдаст отцу Софронию (Сахарову).
Восемь лет провел архимандрит Софроний у ног блаженного Силуана, и эти годы он считал самыми важными в своей жизни. Он так описывал подвижника в конце его пути: «Старец Силуан был человек удивительно нежного сердца, умиленной любви, чрезвычайной чуткости и отзывчивости на всякую скорбь и страдание при полном отсутствии болезненной женственной чувствительности. Постоянный, глубокий духовный плач никогда не впадал в слезливую сентиментальность. Неусыпная внутренняя напряженность не имела и тени нервозности.
Достойно немалого удивления великое целомудрие этого мужа при его столь могучем и сильном теле. Он крепко хранил себя даже от всякого помысла, неугодного Богу, и, несмотря на это, совершенно свободно, ровно и непринужденно, с любовью и мягкостью общался и обращался со всеми людьми независимо от их положения и образа жизни.
В нем не было и тени гнушения даже нечисто живущими людьми, но в глубине души он скорбел об их падениях, как любящий отец или мать скорбят о преткновениях своих нежно любимых детей.
Искушения он встречал и переносил с великим мужеством. Это был человек вполне бесстрашный и свободный, но вместе с тем в нем не было и намека на дерзость. Бесстрашный, он пред Богом жил в страхе: оскорбить Его хотя бы помыслом дурным он действительно боялся.
Внешнее поведение сего мужа было очень простым, и в то же время его несомненным качеством было внутреннее благородство, если хотите, аристократизм в высшем смысле этого слова. При общении с ним в самых разнообразных условиях человек даже самой тонкой интуиции не мог бы заметить в нем грубых движений сердца: отталкивания, неуважения, невнимания, позы и подобного. Это был воистину благородный муж, как может быть благородным только христианин».
Старец Силуан мирно отошел ко Господу 11 (24) сентября 1938 года, в 1988-м был канонизирован.
Тропарь преподобному Силуану Афонскому, глас 2:
С ерафи́мския любве́ ко Го́споду пла́менный ревни́телю/ и Иереми́и, о наро́де пла́чущему,/ усе́рдный подража́телю,/ всеблаже́нне о́тче Силуа́не,/ ты бо, зо́ву Ма́тере Го́спода Сил вне́мляй,/ зми́я грехо́внаго мужему́дренно изрыгну́л еси́/ и в Го́ру Афо́нскую от суеты́ ми́ра удали́лся еси́,/ иде́же в труде́х и моли́твах со слеза́ми/ благода́ть Свята́го Ду́ха оби́льно стяжа́в,/ е́юже сердца́ на́ша воспламени́/ и с тобо́ю уми́льно взыва́ти укрепи́:/ Го́споди мой, Жи́зне моя́ и Ра́досте Свята́я,// спаси́ мир и нас от вся́ких лю́тых.
Кондак преподобному Силуану Афонскому, глас 2:
С миренному́дрия испове́дниче преди́вный/ и человеколю́бия Ду́хом Святы́м согрева́емая добро́то,/ Бо́гу возлю́бленне Силуа́не,/ о по́двизе твое́м Це́рковь Росси́йская ра́дуется,/ и́ноцы же Горы́ Афо́нския и вси христиа́нстии лю́дие,/ веселя́щеся, сыно́внею любо́вию к Бо́гу устремля́ются./ Его́же моли́ о нас, равноа́нгельне богове́дче,// во е́же спасти́ся нам, в горе́нии любве́ тебе́ подража́ющим.
Молитва преподобному Силуану Афонскому
О, предивный угодниче Божий, отче Силуане! По благодати, тебе от Бога данной, слезно молитися о всей вселенней, мертвых, живых и грядущих, не премолчи за нас ко Господу, к тебе усердно припадающих и твоего предстательства умильно просящих (имена). Подвигни, о, всеблаженне, на молитву Усердную Заступницу рода христианского, Преблагословенную Богородицу и Приснодеву Марию, чудно призвавшую тя быти верным делателем в Ея земном вертограде, идеже избранницы Божии о гресех наших милостива и долготерпелива быти Бога умоляют, во еже не помянута неправд и беззаконий наших, но по неизреченной благости Господа нашего Иисуса Христа ущедрити и спасти нас по велицей Его милости. Ей, угодниче Божий, с Преблагословенною Владычицею мира - Святейшею Игумениею Афона и святыми подвижниками Ея земнаго жребия испроси у святых святейшего Слова святей горе Афонской и боголюбивым пустынножителем ея от всех бед и наветов вражиих в мире сохранитися. Да Ангелы святыми от зол избавляеми и Духом Святым в вере и братолюбии укрепляеми, до скончания века о Единей, Святей, Соборней и Апостольстей Церкви молитвы творят и всем спасительный путь указуют, да Церковь Земная и Небесная непрестанно славословит Творца и Отца Светов, просвещающи и освещающи мир в вечной правде и благости Божией. Народом земли всей испроси благоденственное и мирное житие, дух смиренномудрия и братолюбия, добронравия и спасения, дух страха Божия. Да не злоба и беззаконие ожесточают сердца людския, могущие истребите любовь Божию в человецех и низвергнуть их в богопротивную вражду и братоубийство, но в силе Божественныя любве и правды, якоже на небеси и на земли да святится имя Божие, да будет воля Его святая в человецех, и да воцарится мир и Царствие Божие на земли. Такожде и земному Отечеству твоему - земли Российстей испроси, угодниче Божий, вожделенный мир и небесное благословение, во еже всемощным омофором Матере Божия покрываему, избавитися ему от глада, губительства, труса, огня, меча, нашествия иноплеменников и междоусобныя брани и от всех враг видимых и невидимых, и тако святейшим домом Преблагословенныя Богородицы до скончания века ему пребыти, Креста Животворящаго силою, и в любви Божией неоскудеваему утвердитися. Нам же всем, во тьму грехов погружаемым и покаяния тепла, ниже страха Божия не имущим и сице безмерно любящаго нас Господа непрестанно оскорбляющим, испроси, о, всеблаженне, у Всещедраго Бога нашего, да Своею Всесильною благодатию божественне посетит и оживотворит души наша, и всяку злобу и гордость житейскую, уныние и нерадение в сердцах наших да упразднит. Еще молимся, о еже и нам, благодатию Всесвятаго Духа укрепляемым и любовию Божию согреваемым, в человеколюбии и братолюбии, смиренномудренном сраспинании друг за друга и за всех, в правде Божией утвердитися и в благодатной любви Божией благонравно укрепитися, и сынолюбне Тому приближитися. Да тако, творяще Его всясвятую волю, во всяком благочестии и чистоте временнаго жития путь непостыдно прейдем и со всеми святыми Небеснаго Царствия и Его Агнчаго брака сподобимся. Ему же от всех земных и небесных да будет слава, честь и поклонение, со Безначальным Его Отцем, Пресвятым и Благим и Животворящим Его Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Литература
Преподобный Силуан Афонский. Житие, учение и писания. – Лучи Софии, 2005.
